Когда первый своим умом, мужеством, опытностью, славным
именем победителя Новгорода был главною силою войска, когда второй, любимый Русью, был его душою.
Неточные совпадения
Недавно только отведена для усмиренных кафров целая область, под
именем Британской Кафрарии, о чем сказано будет ниже, и предоставлено им право селиться и жить там, но под влиянием, то есть под надзором, английского колониального правительства. Область эта окружена со всех сторон британскими владениями: как и долго ли уживутся беспокойные племена под ферулой европейской цивилизации и оружия, сблизятся ли с своими
победителями и просветителями — эти вопросы могут быть разрешены только временем.
Так по крайней мере заставляет думать одно письмо его к патриарху из Амстердама, в котором он говорит: «Мы в Нидерландах, в городе Амстердаме, благодатию божиею и вашими молитвами при добром состоянии живы и, последуя слову божию, бывшему к праотцу Адаму, трудимся; что чиним не от нужды, но доброго ради приобретения морского пути, дабы, искусясь совершенно, могли, возвратясь против врагов
имени Иисуса Христа
победителями, а христиан, тамо будущих, свободителями, благодатию его быть.
С торжеством возглашалось
имя великого князя: иногда, хотя и редко,
имя вольности и Марфы бывало также радостным кликом
победителей (ибо вольность и Марфа одно знаменовали в великом граде).
Ратники, ее составлявшие, пришли будто на погребальную процессию, и немудрено: их нарядили не защищать своего князя в стольном граде, у гробов его венчанных предков, под сенью Спаса златоверхого, а проводить человека, который перестал быть их государем и добровольно, без боя, оставляет их на произвол другого, уже
победителя одним своим
именем.
Одно появление короля в этом войске, одно
имя Карла,
победителя русских, датчан, немцев и поляков, есть уже важное приращение сил лифляндской армии, есть залог в ней драгоценный, который будут защищать верные подданные любовью и восторгом, чувствами, теперь в ней уснувшими.
Дух их окрыляют
имя воинов Карла, везде
победителя, народная и личная честь, чувство преимущества выгодной позиции и воинского искусства, мщение за смерть братьев, зарезанных на розенгофском форпосте, и вид родных жилищ, откуда дети, отцы, жены просят не выдавать их мечу или плену татарскому.